Мало кто сейчас помнит киевского гитариста, лютниста Анатолия Шпакова. И хотя его имя внесено в энциклопедию лучших гитаристов мира, а выпущенный им в прошлом году компакт-диск с возрожденными мелодиями XVII—XVIII столетий вызвал культурный шок у исследователей старинной музыки Германии, Франции, Англии, США и Канады, о Шпакове вспоминают редко, и то лишь профессионалы. На родине музыканта неоправданно забыли. Нищенская оплата концертов (27 гривен за выступление) вынуждают его гастролировать по Европе. Но несмотря на постоянные предложения остаться за рубежом, Анатолий Ильич из Киева не уезжает. Он продолжает преподавать, исследует и расшифровывает редчайшие табулатуры ренессансной музыки, восстанавливает старинные музыкальные инструменты.

В его маленькой однокомнатной квартире хранятся более ста самых разнообразных инструментов, возраст которых достигает двухсот и даже трехсот лет. Эта частная коллекция, пожалуй, самая большая в Украине. Но ценность ее состоит прежде всего в том, что на каждой скрипке, гитаре, лютне или лире, "реанимированных" Шпаковым, можно играть. "Что проку в мертвых инструментах? — говорит музыкант. — Я знаю частные коллекции, где под стеклом лежат скрипки Страдивариуса, но они молчат, их голос спрятан от мира. Я же не просто коллекционирую инструменты, я собираю звуки, красочные звуки разных эпох. Можно сказать, гены музыки". 

Побывав в гостях у этого удивительного человека, играющего на сорока инструментах, я попал в ту самую сумрачную комнату-лабораторию, где при свете свечи оживают барокковые мотивы украинской музыки, французского менуэта, испанской сарабанды, кельтской жиги. 

"Я желаю инструмент, как женщину. Судьба всегда находит его для меня"

 В доме Анатолия Шпакова окна обычно зашторены — дневной свет может повредить инструменты. Но все-таки проникающие в комнату лучи освещают висящие на стенах лютни. Неосторожно задеваю рукой книжный шкаф, и звонким стоном с него отзывается маленькая скрипка пикколо. Козьей мордой гримасничает при входе грозный козобас. Меня встречают древние удивительные инструменты, причудливые названия которых уносят во времена сказителей и трубадуров, бардов и менестрелей, дервишей и скоморохов, лирников и кобзарей. В этом сонме звуков рыдает колесная лира, гремят кастаньеты, играет клавесин, поет лютня. Гордость коллекции — концертная гитара Анатолия Шпакова работы одесского мастера начала XX века Мочалова, лютня XIX века и концертная лютня маэстро (точная копия работы Анатолия Шпакова с инструмента XVI столетия). 

— Анатолий Ильич, каким же образом вам удается находить новые старинные инструменты, новые звуки для своей коллекции? 

— Я много путешествую. В общении с людьми узнаю о хранящихся в семьях по многу лет скрипках, пикколо, гитарах. К примеру, в старых домах Киева, расположенных в частном секторе, на чердаках у стариков можно найти давно забытые фисгармонии со звуком, очень похожим на орган. Кроме того, люди сами обращаются ко мне с предложением приобрести старинную мандолину или пашетту (карманную скрипочку). Бывает, предлагают и авторские вещи, в том числе инструменты величайших итальянских мастеров. Но, если честно, я побаиваюсь браться за такое дело. Боюсь ограбления. А вообще, вопрос поиска старинного музыкального инструмента для меня до сих пор остается загадкой. Я желаю инструмент так сильно, как женщину, и судьба постоянно сводит меня с ним, находит его для меня. В этом есть что-то мистическое! 

— А как ваши соседи относятся к постоянному музицированию? 

— Бывает, конечно, стучат по кухонным трубам, когда я разыграюсь. Но, в принципе, эта музыка проникает в сердца даже сквозь стены. Ведь большинство моих соседей привыкли к современной ритмометрической мертвой танцевальной музыке, а тут льется сложная красивая мелодика старины! Даже для неподготовленного человека ее воздействие может стать откровением. 

Два разговора на грани жизни и смерти

В жизни Анатолия Шпакова переплелись трагические моменты, которыми определялась его творческая судьба. Чем-то он напоминает гравюрного средневекового рыцаря, отложившего в сторону меч и взявшего в руки лютню. За левым плечом его стоит смерть, с которой ему всю жизнь приходится вести диалог. Даже родился лютнист под цифрой смерти — 13 сентября 1951 года, а ровно через 13 лет (на "чертов" день рождения) подростка Шпакова, уже начавшего изучать музыку, "скорая помощь" в коматозном состоянии доставила в инфекционную больницу. 

— Врачи тогда так и не смогли поставить мне точный диагноз, — вспоминает Анатолий Шпаков. — Несколько дней я лежал неподвижно. Однажды я почувствовал удивительную легкость, увидел далекий свет в конце тоннеля — подобное описывается в книгах. Ко мне кто-то обращался... Может, это был Бог, а может, смерть. Я помню, что сказал: "Господи, я еще не успел сделать столько зла, чтобы терпеть такие муки..." И именно после этого смерть отступила. Будто приняла мои слова в жертву. 

...Спустя много лет, когда музыкант учился в киевской консерватории и играл на альте в оркестре Гостелерадио УССР, на Анатолия Шпакова напали. С тяжелой черепно-мозговой травмой он попал в больницу... Там к нему пришла еще одна печальная весть: ушла жена. 

— Это был второй случай моего общения с Всевышним, — говорит Анатолий Ильич. — Тогда я ему пообещал, что посвящу жизнь детям. 

Врачи опять спасли жизнь музыканту, но запретили играть на альте. Резонация от играющего инструмента возле черепной коробки могла спровоцировать тяжелые приступы. Тогда Шпаков взял в руки гитару, перевелся из Киевской консерватории в Донецкий музыкальный пединститут, все-таки закончил его по классу альта, а потом поступил во Львовскую консерваторию на класс гитары. Тогда же у него проснулся интерес к старинной лютне. 

Смерть "Пикколо"

В 1971 году Анатолий Шпаков начал преподавать игру на гитаре в обычной киевской музыкальной школе на Оболони. Простые уличные ребятишки стали его учениками, и в восьмидесятых годах в Украине появился первый детский коллектив старинной музыки "Пикколо". Выступления "Пикколо" транслировали на весь Союз. Семеро маленьких воспитанников Шпакова — в костюмах галантного века, в белых завитых паричках — выступали в Киевской филармонии, в Трапезной палате Лавры, в Кирилловском монастыре и во Дворце "Украина". Тогда киевляне открыли для себя красоту бароккового звука. Дети играли на старинных инструментах из коллекции своего учителя. 

— Все прекратилось в 1989 году, — рассказывает Анатолий Шпаков. — Тогда французы предложили нам длительные гастроли по Европе. Разумеется, это был бы фурор. Ведь коллективов, подобных "Пикколо", в Европе сейчас нет. Но незадолго до начала гастролей утонул наш солист, Саша Шабатин. Это было ударом для всех, разрушилась наша маленькая музыкальная семья. Мы никуда не уехали, об этом не могло быть и речи. После его гибели мы поиграли еще года два-три, но Сашу никто не смог заменить. 

...Сегодня игрой бывших участников "Пикколо" наслаждаются в Германии, Израиле, Австралии. Только их учитель остался в Киеве — наедине со старыми афишами и коллекцией старинных инструментов, на которых играли его ученики. В восьмидесятых годах музыкант много сделал и для украинского кинематографа — его музыка звучала в фильмах "Овод", "В бой идут одни "старики" (знаменитая "Смуглянка"), "Черная курица". Долгое время Шпакова считали невыездным. Перед намечавшимися гастролями его приглашали на собеседования в КГБ, после которых очередная поездка за рубеж срывалась. 

Его могла постичь участь многих наших музыкантов, после развала СССР оказавшихся совершенно ненужными. Пропитый талант, игра на заказ в ресторанах, а то и заработки в переходах, распроданные инструменты и разрушенные иллюзии. Но он продолжал работать, собирал в антикварных лавках Европы забытые мадригалы, старинные табулатуры, не исполнявшиеся по два-три века. Едва сводя концы с концами, оставался преданным музыке. А потом в третий раз встретился со смертью. В тот раз врачи тоже считали, что Шпакова не спасти. 

— Я видел врата, за которым простиралось поле необыкновенных цветов, — делится пережитым Анатолий Ильич. — Таких красивых растений на земле нет! Явилась и сама смерть — в темном рубище, с капюшоном на голове. Я понимал: достаточно сделать шаг в ту удивительную страну, чтобы остаться там навсегда. Я уже ничего не обещал смерти — просто хотел жить дальше, и она меня поняла. 

Юбилей на берегах Сены

После сложнейшей операции на глазах Анатолий Шпаков записал свой первый компакт-диск. Впервые в Украине появилась запись английской, французской, испанской, немецкой и итальянской музыки — мелодии, которые даже на родине не звучали несколько веков. И диск не остался незамеченным. В начале сентября прошлого года, накануне пятидесятилетнего юбилея Анатолия Шпакова пригласили играть во Францию и Бельгию. 

— Это была необычная поездка, — говорит музыкант. — С группой "новых украинцев" я вылетел "Боингом" в Париж. Мою игру собиралась слушать местная элита. Среди них были и аристократы, разбирающиеся в тонкостях средневекового звука, и бизнесмены — хозяева современного мира... Но ни музыкантов, ни писателей, ни актеров — людей искусства — там не было. Я играл в богатых пригородах Парижа, в особняках и в замке, подаренном Наполеоном Жозефине... Кстати, концерты в старых замках, в помещениях с акустикой времен менестрелей только усиливали красоту музыки моей лютни. Мне так и не удалось пообщаться с публикой, пришедшей на концерт. Да и люди, для которых я играл, в тот момент не только насыщались искусством, но и решали свои дела, подписывали контракты, просто трапезничали... Тогда я почувствовал, что меня просто купили, как покупают всех музыкантов. 

Мой концерт, назначенный в Компьене на 11 сентября, отменили. После атак террористов в Нью-Йорке и Вашингтоне во Франции объявили День скорби. Потом этот концерт перенесли на 13 сентября — мой пятидесятый день рождения. Я отыграл программу, вернулся в Париж и вышел из гостиницы прогуляться по набережной Сены. Хотелось отметить юбилей, и я сел за столик в открытом кафе. Принесли кофе. Я смотрел на воды Сены, и как-то не верилось, что свой полувековой юбилей я встречаю в этом прекрасном городе. 

То, что произошло с Анатолием Шпаковым дальше, напоминает голливудский хеппи-энд. Когда он вернулся в тот вечер в гостиничный номер, его поджидал концертный менеджер. Он попросил музыканта надеть клубный пиджак, и вскоре на маленьком концертном автобусе они вернулись на то самое место на набережной, где Шпаков пил кофе. Менеджер провел его на водный трамвайчик, где находился ресторан. Трамвайчик тронулся по водам вечерней Сены, и зазвучал нехитрый мотив "Happy birthday to you". Официанты выкатили к музыканту на тачке огромный торт с пятьюдесятью пылающими бенгальскими огнями. 

— Оказывается, один из слушателей в замке был настолько вдохновлен моей музыкой, что стал расспрашивать менеджера обо мне, — вспоминает Анатолий Шпаков. — А когда узнал о моем юбилее, то решил устроить маленький праздник. Конечно, это было чудо: темные воды Сены, плывущий корабль с огнями на торте, огнями, разведенными клошарами на набережной, и огнями Парижа, на который опустился вечер! 

Вскоре Анатолий Шпаков вернулся в Украину. К нашим реалиям, далеким от парижского праздника. Снова началась работа над новым диском, которая почему-то никому у нас не нужна. А та музыка до сих пор живет в замках Европы... 

(Источник: Facty i kommentarii)