Отрывки из книги Э. Пухоля "Таррега" // Материал предоставлен М. С. Яблоковым
[ Глава V. Зрелость ] >> [ 13. Бильбао ]
Этой, очень полной информации о пребывании маэстро в Бильбао, я обязан
моему другу Амбросио Гарбиду. В 1902 году дон Франсиско Таррега провел
несколько дней в Бильбао по приглашению находившегося тогда в апогее
“Общества гитаристов”. Нельзя говорить о визите этого виртуоза гитары
в бакскую столицу, не похвалив при этом группу энтузиастов-гитаристов,
которые небольшим количеством, чуть более 100 человек, создали за несколько
дней это общество; именно оно на всем протяжении пребывания маэстро
в Бильбао было непременным спутником всех концертов, проходивших перед
публикой, состоявшей в основном из членов общества, а также из присоединившихся
местных любителей музыки. Общество не захотело придавать этому событию
особого статуса в художественной жизни также потому, что оно более соответствовало
характеру Тарреги, которому больше, чем многочисленная публика, нравился
ограниченный круг и интимное исполнение для посвященных, где он блистал
необыкновенной техникой, глубиной и обширностью знаний, изысканного
чувства и силой художнического темперамента, и все это в чудесном сплаве.
Общество гитары выполнило свое назначение, дав своим членам часы интенсивного
сопереживания и открыв самым одаренным пропагандистам гитары манеры
достижения несравненной техники. Таррега дал в Бильбао несколько концертов,
все в зале общества гитары по программе, объявленной заранее, но которой
маэстро никогда не следовал, не считая что это обязательно на концертах
для большой публики. Немного небрежно давал Таррега всю объявленую программу
и много больше ее, его фантазия и неиссякаемый источник вдохновения
господствовали над всякой предусмотрительностью и протокольными строгостями.
Поэтому маэстро не объявлял вслух произведения, которые он собирался
исполнять; сюда не входило множество этюдов, выходивших из этого загадочного
цикла, неожиданных и спонтанных, с пучками света и гармоний, как из
огромного волшебного источника, ни импровизации с аккордами, пробегая
большие пространства на невообразимой скорости, следуя ритму мелодии.
Эта способность выходить из строгих рамок, все эти сценические подготовительные
мероприятия, смонтированные с излишней точностью, больше из уважения
к самому артисту, чем для удовлетворения публики, и были самыми очаровательными
в выступлении Тарреги. По крайней мере, два концерта, данные в обществе
гитаристов, были платнымию Но даже это обстоятельство не снимало с них
интимный характер, который знаменитый артист придавал беспорядка в следовании
программе, не уважавшей ни иллюзорных отделений, ни времени окончания
выступления, если иногда по собственному желанию маэстро заканчивал
концерт.
Во время пребывания в Бильбао Таррега был как бы старшим братом семьи
гитаристов города до такой степени, что дабы еще больше приблизить маэстро
к ней, его разместили над самым залом общества, в отеле Эйбаресса, известным
своей кухней и пользовавшимся хорошей репутацией. Это обстоятельство
было причиной настолько частых встреч с членами Дирекции и самыми страстными
любителями, что взаимные визиты и общие обеды проходили уже без подготовки
и церемоний, немного злоупотребляя добротой и характером Тарреги, что
делало честь щедрому величию артиста.
Президентом общества гитаристов в то время был сеньор Арана, богатый
и пользующийся уважением коммерсант из Бильбао, добрый и любезный человек,
которого, как и Таррегу, звали Франсиско. Худой и маленького роста,
он явно отличался от маэстро с его ростом и объемами. Он старался видеться
с Таррегой по несколько раз в день, как для того, чтобы дать выход своей
симпатии и дружеским чувствам, установившимся между ними, так и для
того, чтобы удовлетворить его малейшие желания. Когда дон Пакито не
искал дона Пако, тот сам старался встретить дона Пакито и при встрече
они неизменно приветствовали друг друга этими фамильярными именами:
“Добрый день, дон Пако! - Привет, дон Пакито!” И оба вкладывали в приветствие
всю симпатию своей честной души, нежность и выразительность одного и
того же чувства, выраженного разными голосами. Таррега никому не навязывал
своего исполнения, но никому и не отказывал. Может быть в том, что он
никогда не отказывался играть, была его слабость, которая не позволила
ему жить в достатке. Любой человек мог попасть к нему в любой момент
и любой мог застать его - естественно, неожиданно, погруженным в занятия.
Достаточно было легко постучать в дверь, чтобы мягкий голос ответил:
“Войдите”. Как только вы входили, после дружеского пожатия, не заставляло
себя ждать дружеское приглашение: “Садитесь”. И после короткого перерыва
Таррега продолжал свои занятия, как будто бы его никто не слушал, в
то время как посетитель испытывал глубокие чувства, уносясь в мир мечты.
Мы, жившие в то время в Бильбао, наслаждаясь этими возвышенными моментами
на протяжении проведенных им в Бильбао пятнадцати или двадцати дней.
Как еще одно доказательство необычайной щедрости мы можем привести тот
факт, что по просьбе директора одной из трупп малых форм, выступавшей
в то время в театре Аркаса, дон Франсиско дал концерт для всего персонала
театра на его сцене в 12 часов ночи после того, как кончился спектакль.
Директору, о котором мы говорим, связанному дружбой с маэстро, достаточно
было только попросить его об этом, - и маэстро сразу же согласился.
После того, как все артисты, персонал театра и некоторые друзья сели
в первых рядах кресел, почти в полутьме, завороженные магией его духа,
полного вдохновения и привлекательности, ласкаемые эхами этой коробки,
которая казалась околдованной, в молчании приготовились слушать, без
единого шевеления, чтобы не малейший шум не мог нарушить торжественного
чувства этих возвышенных моментов. Как это бывало всегда, через небольшой
промежуток времени после начала концерта, маэстро почувствовал, что
он один, в рассеянности зажег сигарету, которую не вытаскивал изо рта
и не трогал пальцами, пока она полностью не сгорала. Только тогда, вернувшись
к реальности, он попросил прощения за невольную бестактность и публика
с радостью простила его бурными аплодисментами, улыбками сердечной простоты.
Так как ему случалось закурить на одном из организованных обществом
платных концертов, были и щепетильные слушатели, которым это не понравилось,
так же как и изменения программы, однако и они были затем компенсированы,
- в ходе исполнения, позволившего увидеть артиста во всех его многочисленных
и интересных гранях. На концерте также был начинающий критик, который
со страниц местной газеты посчитал неприемлемым для гитары произведения
великих композиторов, написанных для других инструментов, которые очень
удачно переложил Таррега и исполнял в своих концертах. Этот импровизированный
критик хвалил произведения Брока, Кано и Аркаса, т.к. считал их более
подходящими для гитары, чем сокращения из Альбениса, переложенные Таррегой,
а также некоторые сочинения Баха и других классиков, любовно обработанные
маэстро.
Из жара, оставшегося после выступления Тарреги в Бильбао, появились
новые одаренные пропагандисты гитары. Один из них через некоторое время
уехал в Америку и основал там академию имени Тарреги. Многие из тех,
кто был вдохновлен величием гитары в руках этого великого мастера, начав
в то время заниматься в Испании и в Америке, стали впоследствии выдающимися
концертными исполнителями, продолжателями школы, которую Таррега основал
как мистик, завещавший последующим поколениям гитаристов славу и преимущества,
которыми он пренебрегал.
Общество гитаристов Бильбао в знак признательности к огромной творческой
работе маэстро подарило ему пластину со следующей надписью: “Титул почетного
президента присуждается дону Франсиско Тарреге. Бильбао, 19 декабря
1902 года. Президент Франсиско Арана. Секретарь Амбросио Гарбиду”.
[ Глава V. Зрелость ] >> [ 14. "Удар ножом" в маэстро
]
Один из соседей Висенте Тарреги в оркестре Лиссо по пюпитру, итальянец
по фамилии Беллини, был страстным почитателем маэстро, в дом которого
он часто приходил под предлогом розысков своего друга-скрипача, но с
явным намерением присутствовать на обычных концертах в узком кругу.
Однажды, когда оркестром театра должен был дирижировать маэстро Муньоне,
т.к. был месячник итальянской оперы, Беллини пригласил его сходить послушать
Таррегу. Сначала Муньоне отклонил приглашение со словами, что ему неинтересно
слушать гитариста, но будучи настолько наслышан о достоинствах артиста,
что однажды, располагая получасом до начала репетиции, он вместе о своим
соотечественником пошел к маэстро. В этот день профессора Лиссо были
очень удивлены тем, что в назначенный час начала репетиции маэстро Муньоне
не появился. Они приготовили инструменты и ждали его с минуты на минуту,
но тот только через два часа слушания Тарреги решился наконец прервать
очарование искусством знаменитого гитариста и устремился к своему оркестру,
чтобы только объявить об окончании репетиции!
© Библиотека гитариста 2001г.
|